Как трудно готовить смену власти среднего уровня, Драбицын знал по себе. Опереться в СБ — не на кого. Все-таки это служба, и служба государству. Если начать лишние разговорчики. То лучшее, что с тобой могут сделать — выпереть со службы с «волчьим билетом», прецеденты Драницын видел еще с поручицких времен, когда такая клика объединялась против кого-то и всеми неправдами уничтожала несогласного с тем или иным решением. Пройдя по служебной лестнице, он реформировал службу собственной безопасности, а то во времена его молодости доходило до абсурда — царило подавляющее кумовство, офицеры платили откаты своему начальству за премии, алкоголизм был единственным хобби. Да что там говорить, в одном гадюшнике, в который превратил подразделение один вороватый и ссыкливый начальник-жополиз, любили смотреть порнуху в комнате отдыха! Самое трудное было молчать — он помнил, как пострадал один офицер, которому это было не по нутру, и который не побоялся поднять голову.

Так что на действующих сотрудников опереться было нельзя — они и так будут молча страдать, не решаясь скатиться до протеста, и спиваться у себя на кухнях от невозможности что-либо изменить. Служба вызывает стойкую профессиональную деформацию.

Опора на волхвов? Это уже ближе. Правда, истинной их цели понять трудно, они превратились в свой закрытый клан. Максимум, что можно сказать — они за Империю и императора. Козьма Радогорцев — это отдельная тема, старый витязь всецело был предан Империи и всему русскому.

Кланы? Ну тут уже ближе и проще. Есть союзники и противники, и их интересы скорее коммерческие, чем политические. Хотя, если политика станет угрожать коммерции, как в данном случае, они могут этого не потерпеть. Не только монстры типа Воронцова и Голицына, но и их сателлиты, а также честные купцы всегда будут за Империю. Потому что набить карман — это одно, а при этом насрать туда, откуда ты ешь — совсем другое. Будет Империя — будут и они, без РИ они ничто, очередные безродные временщики.

Ну и соответственно Служба Охраны Его Императорского Величества, как детище Козьмы, к которой не имели доступа охотники до чужой добычи. В эту его вотчину без него устроиться было нельзя, всех он знал в лицо. И полномочия у Службы были такие, которые не снились другим, она подчинялась только двоим в империи — императору и самому Козьме. Ну с Радогорцевым старались не связываться — мог случиться внезапный несчастный случай или инфаркт, по выбору.

Драбицын улыбнулся, когда Козьма ему рассказал, как СБ пыталось провести в его доме обыск, но наткнулось на засаду СО ЕИВ. Судя по тому, что Козьма был доволен, претензий от СБ не поступило, к нему новый директор СБ так и не обратился — что еще можно ожидать от ссыкливого и крикливого назначенца и приспособленца? Ну ничего, сказал себе Драбицын, как только верну контору — устрою такую чистку и встряску, что мало не покажется. Как кто-то говорил — кадры нужно перетрахивать и перетрахивать. Но это дело будущего.

Про старую гвардию, которая еще была не особо-то и старая, и говорить нечего. Новый идиот-начальник вышиб в отставку лучших из лучших, весь цвет управления. Ну и соответственно, что люди на него злы — и не столько из-за того, что он вышиб их, а еще из-за невозможности заниматься любимой для всех работой, обеспечивать безопасность Империи. Сопливые блатные мальчики в костюмах с дипломами юрфаков против монстров оперативной работы? Смешно. Сам себе могилу и вырыл, убрав профи, которые могли бы тебя и защитить. Теперь увы, они на другой стороне, и противостояние не в пользу нового руководства — чем больше оно наломает дров, тем больше молодых пойдет за стариками, которые когда-то были их наставниками и руководителями. Затягивать нельзя, пока еще ни их ни Драбицына не забыли.

А ведь есть еще войска СБ, дивизия особого назначения имени Александра Третьего. Это не пистолетики и автоматики в оружейке СБ, а полностью до зубов тяжело вооруженное и хорошо подготовленное подразделение с авиацией и бронетехникой. Козьма уверял, что он имел беседу с заместителем командира дивизии из «старых», и тот обещал в случае чего оказать поддержку будущему контрперевороту.

Так что еще не все потеряно. Проиграно только сражение, но не битва. Пока. Точнее, пока не все проиграно. И проигрыш на этом поле будет означать падение Империи — это как гангрена, которую лечат только оперативными методами.

Развеселая бригада геологов прибыла в Ушарал еще неделю назад. Сначала они доехали поездом из Петербурга до Гавриловки, потом на небольшом рейсовом самолетике «Си-2», трудяге местных авиалиний по всей РИ, прибыли до места назначения. Как всегда в подобных случаях, к тихому неудовольствию проводниц, компания отрывалась по полной, пели песни под гитару, травили байки из жизни, и естественно, как и положено в шумной мужской компании, занявшей два купе, употребляли. Линейная полиция, ходившая мимо открытого купе, морщилась от спиртных паров, но к ним не приставала — восемь здоровых мужиков среднего возраста, с обветренными ветром и морозом лицами при появлении наряда утихали и лишь продолжали тихонько тренькать на гитаре. Ну на таких здесь насмотрелись досыта, эка невидаль — очередная геологоразведочная партия. Только вот время нашли… Зима же, а в туркестанских степях она суровая, завьюжит буран — и все, если человек остался один, то может и не вернуться. А еще зимой обычно не ведут геологи исследования. Да черт их знает, может их послало руководство компании, а у менеджеров мозг как всегда отсутствует напрочь. В самолете они вели себя потише, на похмельных рожах было написано неизбывное страдание и отсутствие смысла жизни.

В Ушарале они остановились в местном клоповнике, и продолжили синячить — так казалось местным.

— Затрахался я уже изображать алкаша, скоро действительно печень не выдержит, — начальник геологоразведочной партии вышел в туалет номера с двумя бутылками водки. Послышалось бульканье, и он вернулся с пустой тарой.

— Видели бы сейчас это местные алкаши, их бы святой Кондратий хватил.

— Да ладно, Док. Пусть хоть всех алкашей на свете хватит. Герц, ты включил защиту?

— Обижаешь, Гриф, — сидящий показал пальцем на окно. — Транслирую нашу запись в купе. Так что если кто нас слушает, то подумает, что мы и правда синячим.

— Это если у них есть лазерный микрофон. Так, что у нас?

— Вот спутниковые снимки закрытой части Ушаральского аэродрома. «Лирджет» Радзиловского на месте.

— Пока на месте. И мы не можем контролировать его передвижение.

— Уже можем. Я прикормил водителя снегоуборщика, он позвонит, когда возле самолета начнется движуха, и он начнет расчищать для него рулежку.

— Хорошо. Будем иметь в виду.

— Вот снимки с места аварии. У Радзиловского там собственный вагон.

— Охрана?

— Вот с этим уже хуже, — покачал головой еще один спецназовец, Лор. — Помимо поцов, живущих в вагончике и обеспечивающих охрану периметра, у него восемь человек личной охраны. Эти не полиция, они хорошо подготовлены и вооружены.

— Значит, налет исключается…

— Да, Гриф. Они не сдадутся.

— Что они, на этом пятне все съехали, что-ли?

— Ну по заверениям руководства его государь так отымел в извращенной форме, что он так будет до тех пор, пока авария не будет ликвидирована. А может, и дольше — возвращаться он не торопится.

— И подобраться незаметно, естественно, мы туда не можем, — подытожил Гриф.

— Да. Наша легенда с геологами выглядит неубедительно. Были бы мы хоть пожарными, которые сейчас дочищают пятно, тогда еще ладно, смогли бы приблизиться вплотную.

— Только задержать нам бы его все равно не дали. Будем надеяться, что он вернется в Ушарал, и попытается уйти воздухом, тогда и возьмем.

— А куда он денется? — хмыкнул Док. — По земле он уйти не может, если начнет движение по железке, ему придется прорываться через погранслужбу на переходе, да и то, там сейчас такое столпотворение, прямо-таки железнодорожная пробка. По степи на внедорожнике? Недалеко же он уйдет. Так что только воздухом, и только на самолете, вертолет ему не подходит.